Как зарабатывает производитель пружин с оборотом 500 000 000 ₽

Рамиль Измайлов работал на заводе с 15 лет, а к 2023 году построил завод, который поставляет пружины для холодильников, сельхозтехники и оборонзаказа — всего в 1200 российских компаний.

В статье герой рассказал, как создавал бизнес и как зарабатывает на проволоке.

В 1998 году я поступил в ПТУ на специальность «оператор автоматических линий, станков и автоматов». Это было училище при заводе, поэтому мы месяц учились, а месяц работали на производстве. Я считаю, что это самая правильная форма обучения: ты получаешь знания и начинаешь применять их уже через месяц, а не через год или пять лет.

Я поработал в разных цехах, в том числе в бригаде, где делали пружины. Тогда я и узнал, что такое производство.

Я сразу понимал, что не хочу всю жизнь работать на заводе — мне больше нравится управлять, принимать решения, работать с людьми, чем стоять за станком. Поэтому, проработав на заводе после училища, поступил в Казанский техникум советской торговли и получил специальность «организатор коммерческой деятельности». Считаю, что это было определяющим решением в моей жизни. Когда я выпустился в 1995 году, я четко понимал, что хочу свое дело.

Сначала мы с товарищами попробовали себя как перекупы. В 2000 году жили в Набережных Челнах, а там был полноценный вторичный рынок КАМАЗа. Много компаний закупали запчасти от поставщиков, комплектовали заказы и продавали по всей России. Запчасти на Камазы были нарасхват.

Мы нашли в Белорецке завод, где производят пружины, и договорились с ними о производстве трех типов пружин по нашим образцам. Они их производили, а мы перевозили в Набережные Челны и перепродавали.

Первую партию произведенных пружин забраковали наши клиенты: они были не того размера и не очень качественно сделаны. Было тяжело, но эта ситуация научила нас разбираться в размерах пружин и внимательнее относиться к качеству продукции.

Через год завод неожиданно продали какому-то господину из Москвы и после этого на пружины загнули неподъемную цену. К тому моменту мы неплохо зарабатывали на пружинах — бросать это дело было жалко. Я сказал друзьям: я же работал на заводе, прекрасно понимаю, что такое производство, — давайте делать пружины сами. И мы решили попробовать.

Главное, что нужно для производства пружин, — это пружинонавивочный автомат. Именно его мы и начали искать.

Интернет в 2000‑е был дохлый, да и компьютеров ни у кого из нас тогда не было. Поэтому поиски заняли почти полгода: мы просматривали объявления в газете «Из рук в руки» и в компьютерных салонах в интернете. На это уходило много часов, потому что одна страница в интернете открывалась около минуты.

В итоге мы нашли старый станок, 1952 года выпуска, на заводе в одной из соседних стран. По параметрам он идеально подходил, но за ним надо было ехать за границу. Станок стоил 5000 $ — по тем временам это было где-то 145 000 ₽. Мы заняли денег на станок и дорогу у друзей и поехали.

Станок весил 11 тонн. Мы наняли 50-тонный кран, чтобы его поднять. Нашли фуру, куда загрузить станок, и так повезли его на границу.

В итоге мы с напарником и двумя водителями МАЗа неделю жили на границе. Каждый день ходили к пограничникам и просили нас пропустить, приводили все новые и новые аргументы. В конце концов я позвонил в Москву кому-то из пограничных начальников. Он пообещал помочь, но сначала посоветовал звонить начальникам брянской таможни. Они-то мне и помогли. Начальник приехал на границу, вызвал погранцов, построил весь командный состав, выслушал обе стороны. Глянул, что станок 1952 года выпуска, и приказал пограничникам: чтобы через час меня со станком там не было. Только после этого нас со станком оттуда выпустили.

Мне повезло: я встретил человека, на которого хотел быть похожим. Мы с ребятами арендовали помещение 150 м² в Белорецке, на территории завода механизированного строительного инструмента. Чтобы его снять, я ходил на прием к директору завода. Это был первый раз в моей жизни, когда я разговаривал с человеком такого уровня. Именно тогда я решил, что буду таким же крутым директором. Мне очень понравилось, как он вел себя с нами, как легко и просто переходил с темы на тему. А еще ему постоянно кто-то звонил — у него в кабинете было пять стационарных телефонов — и он успевал попутно вести дела.

Мы установили станок. Он был старенький, но с огромным запасом прочности. В нем все было родное — двигатель, шестеренки, валы, подшипники. Но станок очень тяжело перенастраивался на другой тип и геометрию пружины, потому что нужно было синхронизировать пять параметров: диаметр проволоки, межвитковый шаг, диаметр пружины, длину заготовки и качественную обрубку крайнего витка.

Для работы на станке мы наняли опытных рабочих с белорецкого завода тракторных рессор и пружин — они уже имели дело с такими автоматами. На запуск ушло три недели.

Всего на старт бизнеса в 2000 году у нас ушло где-то 300 000 ₽, из которых 145 000 ₽ — стоимость станка. Остальные расходы — это аренда помещения, доставка станка в Белорецк и зарплаты рабочим, но точные суммы я уже не помню.

Клиентов я искал с помощью CRM-системы «тетрадка с ручкой». Я выписал 100 потенциальных компаний, которым могут быть нужны пружины в Набережных Челнах. Прозванивал и обходил их — в итоге сузил круг до 33 компаний, которым пружины нужны постоянно. Мы делали для них пружины, потихоньку расширяя ассортимент и обходя конкурентов.

В моей голове книга о бережливом производстве произвела эффект разорвавшейся бомбы. Я не мог жить по-прежнему. Ближайшие шесть месяцев я менял все, что мог: купил спецодежду и каждый день экспериментировал вместе с рабочими. Учился у них методам и принципам работы станков и приспособлений-кондукторов, мы разбирались, что и где можно улучшить.

Нововведения принесли результаты — я сократил цикл производства пружин с 90 дней до 1 дня. Представляете, как неэффективно мы работали? А еще уволил 8 сотрудников из 21, не потеряв в производительности.

Мой партнер всему этому сопротивлялся: он не верил в изменения и не принимал участия в моих экспериментах. К 2007 году стало окончательно понятно, что у меня есть амбиции, а у моего напарника их нет. У нас назрел кризис в отношениях.

В 2007 году дела у компании шли хорошо. Наше производство в те годы было очень выгодным делом. Оборот был 500 000 ₽ в месяц, а прибыль — 250 000 ₽ в месяц. Конечно, все деньги мы с партнером снова вкладывали в бизнес, а себе брали на жизнь по 20 000—25 000 ₽. Сотрудники тогда зарабатывали где-то по 6000 ₽, так что 25 000 ₽ было хорошей зарплатой для начальства.

В один момент у нас с партнером произошел конфликт интересов. Мы разошлись во взглядах на то, как развивать бизнес. Я предупредил: если мы не будем принимать решения согласованно, то расстанемся. Но партнер никак не хотел действовать вместе — и я решил уходить.

Сказать, что делить бизнес тяжело, это все равно что ничего не сказать. Мы боролись за каждую вещь на заводе, вырывали их друг у друга с мясом. Дело дошло до жестких угроз, и мы подрались. Мы дети девяностых, и для нас это было естественно: можно сказать, угрозы — это первое, к чему прибегали.

Когда я ушел из компании, надо было решать, что делать дальше. Вопрос стоял остро, как в том анекдоте про картошку: «Тебя либо весной посадят, либо осенью уберут».

Жена настояла на том, чтобы мы переехали. Она боялась, что из-за ссоры могут быть серьезные последствия, поэтому поставила ультиматум: развод или переезд в Казань. Я планировал продолжить производить и продавать пружины, потому что видел в этом перспективу и хотел производить импортные аналоги пружин. Так что мы собрали вещи и переехали в Казань.

В 2007 году мы с беременной супругой и двухлетним сыном переехали в Казань. На шестой день после переезда у меня родился второй сын. Долго раскачиваться было некогда — надо было зарабатывать и обеспечивать семью.

Я решил, что буду строить уже полностью свою компанию, без равноправных партнеров в доле. На момент переезда у меня было 1 500 000 ₽, два стареньких станка, различные приспособления и 20 тонн проволоки. Этого хватало для старта.

Я арендовал гараж на 100 м² и стал делать в нем пружины сам. А отвозил и продавал по-прежнему в Набережные Челны, где у меня остались клиенты, — конкурировал с бывшим партнером.

Первый год после переезда был самым сложным временем для нашей семьи. Я особо не зарабатывал. Мало того, взял у друзей в долг 300 000 ₽ на полгода. А в 2008 году, когда бахнул кризис, у меня остались только мелкие заказы — я получал не больше 500 ₽ в день. Этого хватало на молоко, творог и хлеб для моей семьи. Пару раз приходилось просить отсрочку платежа за аренду квартиры — настолько тяжело жилось.

Выбраться из ямы мне помог контракт с заводом холодильников POLAIR. Я давал в газеты и журналы объявления о том, что делаю пружины. Как-то по такому объявлению мне позвонил снабженец POLAIR. Заводу нужны были очень сложные пружины — я решил, что это мой шанс и его нельзя упускать.

У меня все получилось! Когда мне скинули чертежи пружин, я три дня думал о том, как сделать нужную оснастку. У меня тогда был помощник, вместе с которым мы и продумывали детали. Мы справились: я привез пружины на завод, мы их установили, и все заработало. Тогда POLAIR стал моим постоянным клиентом: им требовалось 28 тысяч пружин ежемесячно. Для меня это было очень важный заказ: это было первое предприятие, которое брало пружины стабильно, на конвейер.

В месяц POLAIR покупал пружины на 150 000 ₽ — мои обороты выросли, и это было очень здорово. Для сравнения: зарплата офис-менеджера в то время была где-то 10 000 ₽, поэтому 150 000 ₽ — это была крупная сумма. В итоге уже к 2009 году я смог нанять шесть сотрудников и открыть офис с менеджером.

Вслед за пружинами для холодильников я начал производить и другие. Например, на мое счастье администрация Казани закупила больше 1000 китайских автобусов. У этих автобусов были проблемы с тормозными пружинами и с пружинами энергоаккумуляторов, так что я начал производить еще и их.

К 2011 году мой оборот был примерно 400 000 ₽ в месяц, а работало у меня восемь человек. Мы по-прежнему работали в гараже, но к тому времени я его уже выкупил.

Моя постоянная проблема — это нехватка производственных площадей и электроэнергии. Из-за этого я уже пять раз перевозил завод с места на место.

Наша первая площадка была 150 м². Вторая — уже 800 м². В последний раз в августе 2022 года я перевез производство с 4500 на 6100 м². Повод снова был тот же — не хватало электроэнергии и площадей.

Уже к апрелю 2023 года мы и на новом месте уперлись в старую проблему: нам не хватает электроэнергии и квадратных метров. Мы постоянно докупаем оборудование, чтобы справляться с заказами, а станки очень мощные, вот и приходится тянуть новые линии электропередачи.

Я снова думаю про создание новой производственной базы, хотя бухгалтер просит меня остановиться — хотя бы год ничего не покупать и не брать новые площади в аренду, чтобы подкопить жирок.

У нас есть девиз: мы не просто загибаем проволоку, а развиваем и поддерживаем производство в России. Мы работаем только с отечественными компаниями и постоянно расширяем ассортимент, чтобы удовлетворить любой спрос. Наши пружины используют в основном в станкостроении и машиностроении, а еще для электроприборов, например холодильников. Было время, мы работали по оборонзаказу — делали пружины для военной техники и для кроватей в казармы.

Последние шесть лет мы росли со средней скоростью +40% оборота к году. Например, в 2021 году мы выросли на 57%. В 2022 году было не так мощно, но тоже выросли — на 39%.

2022 был сложным годом, но спрос на наши пружины только растет. Я объясняю это тем, что на государственном уровне принято решение о локализации производства. Вместо импортных запчастей покупают российские, так что мы заходим на рынки, которые раньше были заняты зарубежными компаниями. Например, мы производим аналоги для известных марок в сельском хозяйстве, но называть эти марки я не буду.

Рост оборота компании от года к году

За 2022 год мы сделали оборот 541 млн рублей. В 2023 году мы планируем вырасти по обороту на 40%. На апрель у нас в очереди стоят больше 800 заказчиков.

Я горжусь тем, что с 15 лет работал на заводе: начал с оператора, а теперь — генеральный директор собственной производственной компании. По моим данным, мы входим в десятку лучших компаний по производству пружин в России. Сейчас мы готовим плацдарм для мощного роста в 2024 году — надеюсь, что в следующем году мы войдем в первую пятерку лучших пружинных компаний страны.